Читать истории людей о войне. Мистические события во время великой отечественной войны. Реальная история военных лет: семейная тайна
Бабушке было 8 лет когда началась война, голодали жутко, главное было накормить солдат, а уж потом все остальные, и вот раз она услышала как бабы разговаривали, что солдаты дают еду, если им дать, но она не поняла, чего им дать то надо, пришла к столовой, стоит ревёт, вышел офицер, спрашивает- чего девочка плачешь, она пересказала, что услышала, а он заржал и вынес ей целый бидончик каши. Вот так бабуля накормила четверых братьев, сестер.
В этой книге основное внимание уделяется единственной важной вещи, что отдельные люди. Спасибо за это крошечное понимание совершенно другого мира. Эта книга представляет собой реалистичное описание разрушенной, но заслуживающей внимания страны. К сожалению, по-прежнему довольно опасно путешествовать туда, но он очень впечатляет, что среди молодых людей снизу настроен дух оптимизма. Когда вы считаете, что в 60-х и 70-х годах страна и люди в мировом сообществе, безусловно, имели хорошее и равное место.
Теперь во многих частях есть государства, как в средневековье. Ронья фон Вурмб-Зейбель создала «Кабул» - очень интересную книгу, которая обеспечивает захватывающий и многогранный взгляд на жизнь в Афганистане. Ее опыт основан на годичном пребывании в качестве независимого журналиста в Гиндукуше. Именно потому, что она работала независимым журналистом и поэтому была независимой, ее жизнь не была так продиктована правилами безопасности и запретами. Это позволило автору свободно и свободно передвигаться в Кабуле и остальной части страны, что позволило ей очень близко подойти к жизни местного населения.
Мой дед был капитаном мотострелкового полка. Шел 1942 год, немцы взяли Ленинград в блокаду. Голод, болезни и смерть. Единственный путь доставки провианта в Ленинград - "дорога жизни" - замёрзшее Ладожское озеро. Поздно ночью, колонна фур с мукой и лекарствами, во главе с моим дедом направилась по дороге жизни. Из 35 машин, доехали в Ленинград только 3, остальные же ушли под лёд, как и фура деда. Он пешком 6 км тащил спасенный мешок муки до города, но не дошёл - замерз, из-за мокрой одежды в -30.
Именно это редкое понимание жизни афганского населения делает книгу интересной и интересной. Поэтому книга не является анализом и оценкой легитимности, смысла, успеха или неудачи миссии в Афганистане, а скорее представляет собой очень разнообразный опыт и опыт в Афганистане и в контакте с иностранцами, работающими в стране, но прежде всего афганским гражданским населением. Тем не менее, война и насилие в стране и связанные с ней проблемы являются постоянными спутниками и основной темой этих описаний, что в основном самоочевидно и логично.
Отец бабушкиной подруги погиб на войне, когда той и года не было. Когда солдаты стали возвращаться с войны, она каждый день надевала самое красивое платье и ходила на вокзал встречать поезда. Девочка говорила, что идет искать папу. Бегала среди толпы, подходила к солдатам, спрашивала: "будешь моим папой?". Один мужчина взял ее за руку, сказал: "ну, веди" и она привела его домой и с её мамой и братьями они прожили долгую и счастливую жизнь.
Основное внимание уделяется перемещению судеб и рассказов людей, обладающих замечательной способностью и способностью противостоять этим неблагоприятным обстоятельствам и которые продолжают проявлять храбрость и силу, чтобы верить в светлое будущее, несмотря на опыт отсутствия, страдания и смерть.
Книга дает представление об изолированном мире западных иностранцев в Кабуле в их зонах высокой безопасности со всеми нормами, проблемами и ограничениями, а также развертыванием немецких войск на севере страны. В отличие от этого, описывается судьба беспризорных детей, которые должны обеспечить свое собственное выживание практически в этом возрасте. Изображения г-жи Вюрмб-Зейбель живут из множества контрастов и областей напряженности, а также предлагают невероятно интенсивное и разнообразное понимание культуры, мышления и жизни местного населения, а также солдат и гражданских помощников на месте.
Моей прабабушке было 12 лет, когда началась блокада Ленинграда, где она жила. Она училась в музыкальной школе и играла на фортепиано. Она яростно защищала свой инструмент и не давала разобрать его на дрова. Когда начинался обстрел, а в бомбоубежище уйти не успевали, она садилась и играла, громко, на весь дом. Люди слушали ее музыку и не отвлекались на выстрелы. Моя бабушка, мама и я играем на фортепиано. Когда мне было лень играть, я вспоминала прабабушку и садилась за инструмент.
Прежде всего, книга г-жи Вурмб-Зейбель очаровывает честность, человечность, сострадание и беспристрастное любопытство. Это, таким образом, дает другую картину страны и ее народа, о чем упоминается в сокращенных сообщениях тикеров информационных агентств практически только с точки зрения насилия и терроризма. Но за несомненным существующим фасадом войны люди с их желаниями, страхами и сомнениями, которые хотят ничего, кроме мира, безопасности, гарантированного снабжения и нормальной жизни.
Хотя, честно говоря, у меня были некоторые сомнения относительно того, может ли западная женщина действительно приблизиться к жизни афганского народа, эти проблемы были абсолютно необоснованными. От меня 5 звезд и неограниченная рекомендация по чтению!
Мой дедушка был пограничником, летом 41-го служил где-то на границе с нынешней Молдавией, соответственно, воевать начал с первых же дней. О войне он никогда особо не рассказывал, тк пограничные войска были в ведомстве НКВД - рассказывать ничего было нельзя. Но одну историю мы все же услышали. Во время форсированного прорыва фашистов к Баку взвод деда забросили в тыл к немцам. Ребята довольно быстро попали в окружение, в горах. Выбираться им пришлось в течение 2 недель, выжили единицы, в тч и дед. К нашему фронту солдаты вышли истощенные и обезумевшие от голода. Ординарец сбегал в деревню и добыл там мешок картошки и несколько батонов хлеба. Картошку сварили и голодные солдаты жадно набросились на еду. Дед, переживший в детстве голод 33-го года пытался остановить сослуживцев, как мог. Сам он съел корку хлеба и несколько картофельных очисток. Через час-полтора все сослуживцы деда, прошедшие ад окружения, в том числе комвзвода и злосчастный ординарец скончались в жутких мучениях от заворота кишок. В живых остался только дед. Он прошел всю войну, был дважды ранен и умер в 87 г. от кровоизлияния в мозг - наклонился сложить раскладушку, на которой спал в больнице, тк хотел сбежать и посмотреть на новорожденную внучку, те на меня.
Со времени своего первого визита она собрала эту очаровательную землю, и, несмотря на всю опасность, Кабул станет ее новым домом уже более года. В этой книге автор рассказывает о своем опыте в этой стране, о людях, которых она узнала и ценила, а также о происхождении операций западных войск. С одной стороны, она сопровождает бундесвера и, с другой стороны, встречает многих местных жителей. Автор имеет большое уважение к стране и ее народу, она не фокусируется на себе и своей журналистской работе, а на людях, о которых она говорит.
Она изучает местный язык Дари, уходит из зон безопасности и смешивается с местными жителями. Книга делится на три основные части: «Мы и умираем» она рассказывает об афганцах, о различиях между местными жителями и иностранцами, работающими в Афганистане. Б. посвящен особой дружбе между немецким солдатом и его афганским переводчиком. «Пребывание» касается местных жителей, как и после вывода западных войск, что они делают, чтобы привести свою страну в мир. Бывшим эмигрантам, которые сейчас возвращаются в Афганистан, чтобы помочь своей стране.
Во время войны моя бабушка была совсем маленькая, жила со старшим братом и матерью, отец ушел до рождения девочки. Был страшный голод, и прабабушка слишком ослабела, много дней уже лежала на печи и медленно умирала. Ее спасла сестра, которая до этого жила далеко. Она размачивала немного хлеба в капле молока, и давала бабушке жевать. Потихоньку-потихоньку выходила сестру. Так моя бабушка и дедушка не остались сиротами. А дедушка, умный малый, стал охотиться на сусликов, чтобы как-то прокормить семью. Он брал пару ведер воды, шел в степь, и заливал в сусличьи норы воду, пока оттуда не выпрыгивал испуганный зверек. Дед хватал его и убивал мгновенно, чтобы не убежал. Тащил домой, сколько нашел, и их жарили, и бабушка говорит, что это был настоящий пир, и добыча брата помогала им продержаться. Дедушки уже нет в живых, а бабушка живет и каждое лето ждет многочисленных внуков в гости. Готовит отлично, много, щедро, а сама берет кусочек хлеба с помидором и ест после всех. Так и привыкла есть понемногу, просто и нерегулярно. А семью закармливает до отвала. Спасибо ей. Она пережила такое, от чего сердце стынет, и воспитала большую славную семью.
Ронья фон Вурмб-Сейбел дает интервью и интервью как можно больше в прямой речи, чтобы она позволяла людям говорить сами за себя. Она сама пытается писать относительно нейтрально, так что истории никогда не встречаются, как свистящие или трогательные. Автор становится особенно эмоциональным, когда она говорит о своем увлечении и любви к этой стране.
Она хочет дать понять, что афганцы не хорошо ладят с войной, как полагают многие невежественные западные люди, потому что иначе не может быть, где местные жители уже давно привыкли к этому. Разница проста: афганцы так же боятся террора и смерти, как и мы, но почему-то им приходится иметь дело с этим, потому что с ними повседневная жизнь. Ни один родной не встречает автора, который еще не потерял члена семьи или друга, или, по крайней мере, стал очевидцем нападения.
Мой прадед был призван в 1942. Прошёл войну, получил ранение, вернулся Героем Советского Союза. На пути домой после окончания войны, он стоял на вокзале, куда прибыл поезд полный детей разных возрастов. Тут же были и встречающие - родители. Только вот родителей было всего несколько, а детей во много раз больше. Почти все из них оказались сиротами. Они выходили из поезда и, не найдя своих маму и папу, начинали плакать. Мой прадед плакал вместе с ними. Первый и единственный раз за всю войну.
Например, это не означает, что немцы просто оставили тысячи мин после их отъезда и теперь отказываются от ответственности за многочисленные жертвы мин, особенно дети. Автобиографией Ты не мог меня убить. Наполненный ужасом в том, что происходит в этой стране и в мире.
Наполнено разочарованием в отношениях и дружбе, которые нарушают эти вопросы прямо сейчас. Потому что внезапно появляются вещи и появляются взгляды, которые не позволяют продолжать эту дружбу. Наполненная печалью от такой ненависти, насмешки и цинизма в этой стране. Наполненный разочарованием при таком равнодушии, эгосимусе, зависти, пассивности и слепоте. Наполненный стыдом за то, как мы ведем себя в этой части мира, тем, кто в других частях света часто платит только за то, ради чего мы их взяли.
Мой прадед ушел на фронт в одном из первых отправлений из нашего города. Прабабушка была беременна вторым ребенком - моей бабушкой. В одном из писем он указал, что идет кольцом через наш город (к тому времени родилась моя бабушка). Об этом узнала соседка, которой на тот момент было 14 лет, она взяла 3-месячную бабушку и отнесла показать моему прадеду, он плакал от счастья в тот момент когда держал ее на руках. Это был 1941 год. Он так больше ее и не увидел. Он умер 6 мая 1945 г. в Берлине и похоронен там же.
И снова и снова слова Ханны Арендт о «банальности зла» проходят через мою голову. У нас есть банальность зла прямо перед нашими глазами. Мы снова становимся исполнителями и соучастниками молчанием и бездействием. Это все банальные оправдания. Сегодня мы пользуемся спросом, здесь, сейчас и прежде всего! Все наши «достижения» наплевать, если мы откажемся от нашей помощи от наших собратьев в нужде и отвратимся от них.
Мое поколение было выбито: Мы должны помнить! Никогда больше! Это так хорошо и хорошо. Теперь он есть, образец на примере. Теперь это не делается с запоминанием в одиночку. Теперь повторение и молитвенное повторение слов никогда больше! Больше нет. Теперь все должно быть переведено на практическое, фактическое действие. В противном случае они были лживыми и обманывающими, самообман.
Мой дедушка, 10-летний мальчик, в июне 1941 отдыхал в детском лагере. Смена была до 1 июля, 22 июня им ничего не сказали, не отправили домой, и так детям подарили еще 9 дней мирного детства. Из лагеря убрали все радиоприемники, никаких новостей. Это ведь тоже мужество, как ни в чем не бывало, продолжать отрядные дела с детьми. Представляю, как вожатые ночами плакали и перешептывали друг другу известия.
Почему мы должны поднять наши голоса гораздо больше, встать на ноги и действовать конкретным образом. Мы можем это сделать, даже если некоторые люди хотят убедить нас в том, что мы не можем. Лодка здесь не полна! Наша жизнь далека от несбалансированности, если мы откроем наши двери для других.
Наша жизнь здесь не может оставаться такой, как мы ее знаем, поскольку мы, возможно, думали, что она будет продолжаться вечно. Наша жизнь здесь изменится, но мы можем повлиять на нее и сформировать ее в значительной степени. Мы являемся и остаемся частью этого мира, и поэтому мир меняется не только в некоторых отдаленных уголках на любых других континентах, но и здесь, с нами. Мы не можем просто есть изюм навсегда. Если мы это сделаем, мы будем замешаны. Мы все можем и можем делать гораздо больше и двигаться, когда мы, наконец, выходим из нашей летаргии, пассивности и комфорта.
Мой прадед прошел две войны. В первую мировую был обычным солдатом, после войны пошел получать военное образование. Выучился. Во время Великой Отечественной он участвовал в двух значимых и масштабных битвах. На момент окончания войны он командовал дивизией. Были ранения, но он возвращался обратно на передовую. Много наград и благодарностей. Самое ужасное то, что его убили не враги страны и народа, а простые хулиганы, которые хотели украсть его награды.
Итак, вот настоящая история войны, полета, жизни после и того, что она имеет отношение к сегодняшнему дню. Она была третьей дочерью ее родителей. Через два месяца после ее рождения ее отец умер от болезни легких. Молодая вдова и ее три дочери остались. Более плохая, чем правая, она привезла себя и своих детей с помощью шитья и прачечной. Тем не менее, маленькая семья была удовлетворена и благодарна и пользовалась померанской природой.
Два года спустя новости разразились, и новости о приближающейся российской армии стали все более угрожающими. Сначала это были только слухи о том, что делали русские солдаты с женщинами, затем слухи утолтились, и, по слухам, окончательно выяснилось. Мать матери была обеспокоена, но в первую очередь ее собственные дети, особенно две старшие дочери, которым тогда было 12 и 15 лет, и, таким образом, в «уязвимом возрасте».
Сегодня с мужем досмотрели "Молодую гвардию". Сижу на балконе, смотрю на звезды, слушаю соловьев. Сколько молодых парней и девчонок так и не дожили до победы. Жизни так и не увидели. В комнате спят муж и дочь. Какое же это счастье, знать что твои любимые дома! Сегодня 9 мая 2016 года. Главный праздник народов бывшего СССР. Мы живем свободными людьми благодаря тем, кто жил в годы войны. Кто был на фронте и в тылу. Дай Бог мы не узнаем, какого было нашим дедам.
Она говорила со своими родственниками, которые жили в Форверке. Тесть успокоился и сказал, что это будет не так уж плохо. Они просто подождут и посмотрят, как будет развиваться ситуация. Но его невестка, мать моей матери, была беспокойной и решила отправиться на запад со своими дочерьми.
Она хотела поехать в Берлин, потому что там жила ее сестра-близнец с мужем и сыном. Маленькая семья собрала свои маленькие вещи на телеге, попрощалась с бабушками и дедушками и присоединилась к другим беженцам из этого района. На трассе уже было много беженцев по дороге и еще больше вышло по дороге. Все спешили и хотели как можно скорее уйти на запад. Улицы становились все полнее, и поток беженцев замирал. Улицы были слишком переполнены. Было холодно, и, несмотря на многослойные одежды, которые все носили, они ужасно замерли.
Мой дедушка жил в селе, поэтому у него была собака. Когда началась война, его отца отправили на фронт, а мать, две сестры и он остались одни. Из-за сильного голода хотели убить собаку и съесть. Дедушка, будучи маленьким, отвязал пса от конуры и пустил бежать, за что получил от матери (моей прабабушки). Вечером того же дня пес притащил им дохлую кошку, а после начал таскать кости и зарывать, а дедушка раскапывал и таскал домой (варили суп на этих костях). Так до 43-его года прожили, благодаря собаке, а потом она просто не вернулась домой.
Наконец, когда колесо на телеге грозило сломать, мать моей матери решила повернуть назад, что, конечно, было трудно, так как теперь они были против тока. Наконец, поздно вечером, они снова достигли Верверка и были приняты родственниками и дедушкой и бабушкой.
За короткое время ситуация стала настолько острой, что даже дедушка понял, что имеет смысл идти на охоту. Итак, семья - на этот раз полностью - снова отправилась в Берлин. Конечно, улицы по-прежнему полны беженцев. Как только вы достигли одного из основных путей эвакуации, вы попадаете только на счетчик, иногда шаг за шагом. За ними ругали орудия и снова и снова появлялись вражеские самолеты, которые бросали бомбы на улицах, а также беглецы и вызывали кровавый беспорядок. В середине моей матери, восемь лет, с ее бабушкой и дедушкой, с ее матерью и двумя старшими сестрами.
Самая запоминающаяся история от моей бабушки была на тему ее работы в военном госпитале. Когда у них умирали фашисты, они не могли их с девчонками допереть из палат со второго этажа до машины труповозки... просто выкидывали трупы из окна. Впоследствии за это их отдали под трибунал.
Сосед, ветеран ВОВ, всю войну прошёл в пехоте до Берлина. Как-то утречком курили возле подъезда, разговорились. Поразила его фраза - в кино про войну показывают - бегут солдаты - ура кричат во всю глотку... - фантазия это. Мы, говорит, в атаку всегда молча шли, потому что стрёмно было пиздец.
Моя прабабушка во время войны работала в мастерской обуви, она попала в блокаду, и чтобы хоть как-то прокормить свою семью крала шнурки, на тот момент они делались из свиной кожи, она приносила их домой, резала маленькими кусочкам поровну, и жарила, так и выжили.
Перед тем, как принять сан, будущий священник Николай Кравченко успел проявить себя как доблестный защитник Родины.
Служа в воздушно- десантных войсках, как их называют, «крылатой пехоте», он не раз принимал участие в боевых действиях на Северном Кавказе. И здесь ему не раз приходилось испытывать на себе действие Вышних сил. В самые опасные моменты сражений эти силы незримо хранили его. С отцом Николаем беседует корреспондент Валерий Духанин.
Отец Николай, вы рассказывали, как участвовали в военных действиях на территории Чечни. Были ли в Вашей жизни или жизни других солдат и офицеров такие случаи, когда Господь проявлял Себя?
Были, а как же! Допустим, наступил боец на мину - а она не взорвалась. И лишь только отошел на сто метров - раздался взрыв. Или еще. Когда ходили в разведку - лицом к лицу столкнулись с «духами». Славка, мой товарищ, не успел выстрелить. «Дух» стоял, целился. Славка выстрелил раньше: у «духа» в автомате перекосило патрон. В итоге Славка живой, а «дух» - нет.
Самый яркий пример с нашим командиром бригады полковником Николаем Баталовым. У нас после Абхазии появилась традиция перед боевым выходом, броском читать «Отче наш». Это успокаивало, и появлялась значимость правильно выполняемого дела. Однажды - это было в Грозном - перед нами была поставлена задача контролировать подземный гараж. Ее выполнять было трудно, т.к. не было простора для движения. «Духи» вынуждали нас уйти с позиции. А нам надо было обеспечить выход на площадь «Минутка», контролировать огневые точки на другой стороне улицы. Мы стояли, читали молитву, в это время вышел комбриг. Говорит: «Ребята, я с вами». Мы захватили гараж, зачистили его и стали вести огонь по точкам на другой стороне улицы. Он опять: «Я с вами».
Командиром группы был я. Комбриг в данном случае был постороннее лицо. Он не имел права находиться среди нас. Если бы он погиб - мне трибунал светил бы по полной программе. Тогда он стал рассказывать, что он видел: «Когда вы начали читать молитву - я увидел, как на вас сверху такой прозрачный колокол опускается. И я почувствовал, что под этим колоколом буду в безопасности». Глядя на него, мы поняли, что он говорит правду. С тех пор он эту молитву читал всегда, когда была возможность. Прошло лет восемь. Встретил как-то начальника штаба. Разговорились. Спрашиваю: «Где наш комбриг, не видел ли?» - «Видел в Волгограде» - «Ну и что, командует?» - «Командует» ! Он, в отличие от тебя, уже протоиерей!»
А еще у меня был такой случай, из ряда тех, что привели меня, в конце концов, на духовную стезю. Был у меня друг Серега, мы еще по прошлой войне были знакомы. Он демобилизовался, уехал домой. И вот в Чечне мы с ним встретились. Он был механик- водитель, причем таких надо еще поискать. БВМ держал в такой чистоте, хоть носовым платком проверяй. Спать не ложился, пока не убедится, что машина заправлена и готова к бою. Мы встретились, но ненадолго, в феврале он погиб. На БМП объезжал УАЗик, пошел по обочине - а она была заминирована. Взрыв пошел вверх, прямо через него. Я очень переживал его гибель: встретились - и опять потерялись. Потом, когда мы вышли к Терскому хребту, наша разведгруппа получила неделю отдыха. Мы должны были ехать на бани в Толстой-юрт, но у нас что-то не заладилось. Лежу на поле, день теплый, я задремал, ребята играют в волейбол - а мяч катится вверх. И вижу - идет ко мне мой друг, я ему: «Здорово, Серега!». А потом: «Слушай, ты же вроде погиб?» - «Где погиб - а где живой. Я к тебе пришел. Вам через три дня в разведку идти - не ходи, погибнешь». - «Как это я могу не идти?» Тогда он мне: «Смотри сюда». И я вижу дорогу, по которой нам идти, все перевернулось, земля стала прозрачной, и на ней в шахматном порядке мины стоят, связанные - т.е. заденешь одну - взлетит на воздух вся дорога. «Смотри, - сказал он мне, - если поедешь - читай без остановки «Отче наш». Поедешь на второй машине». И он пошел, я за ним, он вошел в какой-то домик и исчез. Третий день прошел-движения никакого. Спать ложимся, прибегает из штаба вестовой: «Срочно, боевой выход через полчаса». Прибегает начштаба, садится на головную машину, я на вторую. Провели разведку по выявлению огневых точек, выявили, где пулеметы, где стационары. Возвращаемся, начштаба говорит: «Через горы пойдем». Поднимаемся по дороге - и я вижу тот участок, который увидел в тонком сне. А я все это время читал «Отче наш». Беру снайперскую винтовку, вижу - черная стена передо мной встает - и все. Очнулся в госпитале. Контузия. Был у нас такой второй номер, хороший, надежный парнишка из Сибири Димка Новиков. Я его взял, в разведку с ним ходил. В его машине на взрывной волне сорвало со стопора башню, а они на броне сидели, и пушкой его ударило по ребрам, сломало два ребра. А у меня от взрыва автомат залетел в люк, и я повис на ремне. БМП остановилась - я из ремня выпал. Я потом поехал к отцу Кириллу, спрашиваю его об этом явлении моего умершего друга. А он говорит: «Если бы тебе явился святой и сказал бы тебе- ты бы не думал о том, что тебе сказали, только гордился бы: вот, ко мне святой приходил. А сами слова забыл бы. А так прислушался. Мы всегда прислушиваемся ко мнению наших друзей. Молись о нем - и он будет молиться о тебе».
Я это запомнил на всю жизнь. Хожу и думаю: друг всегда рядом. За меня есть кому молиться. И то, что во мне есть, я имею благодаря ему. Слава Богу за все!
